Гора Маккензи - Страница 57

Только Джо не получил передышку. Мэри решила, что ему необходимы углубленные знания по математике, но так как ее квалификации не хватало, она стала искать подходящего преподавателя. Один из них проживал в семидесяти милях от Рата. Трижды в неделю Джо начал ездить на двухчасовые уроки. Сама Мэри продолжала заниматься с ним по вечерам.

Дни Мэри проходили в счастливом тумане. Она редко спускалась с горы, редко кого-то видела, за исключением Вульфа и Джо. Даже в отсутствии обоих она чувствовала себя в безопасности. С момента нападения прошло немногим более двух недель, но казалось, что неприятность случилась давным-давно. Всякий раз, когда осколки воспоминаний поднимались на поверхность, Мэри ругала себя за то, что позволила им нарушить душевное равновесие. Не случилось ничего страшного, она просто испугалась. Если кто и нуждался в заботе и особом отношении, так это Кэти Тил. Мэри отгоняла неприятные мысли и концентрировалась на настоящем, которым совершенно неминуемо стал Вульф.

Во сне и наяву он доминировал в ее жизни. Вульф обучал Мэри верховой езде и уходу за лошадьми. Мэри подозревала, что для нее и для жеребят, которых привозили ему для тренировки, он использовал один способ обучения. Строгий и требовательный, он всегда ясно давал понять, что хотел. Когда его слушались, он щедро награждал похвалами и вниманием. Мэри считала, что к лошадям он добрее, чем к ней. Когда не слушались лошади, Вульф неизменно оставался спокойным и терпеливым. Если же Мэри не точно выполняла его инструкции, об ошибках она узнавала сразу и во всех подробностях.

Остальное время он был ласковым. Правильнее сказать – страстным. Каждую ночь они занимались любовью, иногда дважды за ночь. Он любил ее в том самом пустом стойле, в котором Джо однажды им помешал. Он любил ее в душе. Мэри не считала себя чувственной женщиной, но Вульфа приводило в восторг ее миниатюрное тело. Часто ночью, когда они лежали в кровати, он включал лампу и, опираясь на локоть, проводил рукой по ее телу от плеч до колен, видимо очарованный различием между ее светлой нежной кожей и своей темнотой, сильной, огрубевшей от работы рукой.

Летняя погода в Вайоминге по сравнению с Саванной казалась сухой и прохладной. Но едва начались каникулы, как температура повысилась до тридцати градусов, а в некоторые дни и до тридцати пяти. Впервые в жизни Мэри жалела, что у нее нет шортов. Тетя Ардит даже думать о них не позволяла. Однако, учитывая легкий ветерок, в простых хлопчатобумажных юбках оказалось гораздо прохладнее, чем в новых джинсах, которыми она так гордилась. Даже такое скромное одеяние тетя Ардит вряд ли одобрила, ведь Мэри не носила под юбками ни комбинации, ни чулок. Тетя Ардит непременно надевала эти предметы одежды каждый день своей жизни. Любая девушка, которая без них посмела выйти из дома, считалась девицей легкого поведения.

Однажды утром, после отъезда Джо на занятия, Мэри шла к сараю и размышляла над степенью своей бесстыжести. Как оказалось, одежда девиц легкого поведения имела немало преимуществ.

Из маленького загона за сараем раздавалось фырканье лошадей и стук копыт, хотя обычно Вульф тренировал лошадей в большом загоне рядом с конюшнями. Однако, звук подсказал, где можно его найти, что и требовалось.

Мэри обогнула угол сарая и застыла. Огромный жеребец Вульфа взгромоздился на кобылу, на которой Мэри училась ездить верхом. Передние ноги кобылы были стреножены, на задние надеты специальные защитные ботинки. Жеребец фыркал и храпел. Кобыла пронзительно заржала, когда он вошел в нее. Чтобы успокоить кобылу, Вульф подошел со стороны головы, после чего она стояла спокойно.

– Вот так, моя хорошая, – тихо уговаривал он. – Ты легко справишься с этим старым громилой. Правда?

Кобылу сотрясали толчки жеребца, но она оставалась спокойной. Через несколько минут все было кончено. Жеребец фыркнул в последний раз и слез с кобылы. Он устало свесил голову, сопя и отдуваясь.

Вульф продолжал разговаривать с лошадьми низким, успокаивающим голосом. Сначала он наклонился к кобыле и распутал передние ноги, затем начал снимать защиту с задних. В этот момент Мэри вышла вперед и привлекла его внимание.

– Ты… ты связал ее! – возмутилась она.

Продолжая заниматься кобылой, Вульф усмехнулся. Мисс Мэри Элизабет Поттер стояла перед ним при полном вооружении: прямая спина, подбородок поднят.

– Не связал, а стреножил, – уточнил он с бесконечным терпением.

– Она не смогла убежать!

– Она и не хотела убегать.

– Откуда ты знаешь?

– Если бы она не была готова к покрытию, то лягнула бы жеребца, – объяснил он и повел кобылу в конюшню. Мэри следовала за ними. Ее лицо все еще пылало от негодования.

– Как будто лягание бы помогло. Ты надел на ее задние ноги эти мягкие штуки, чтобы не поранить коня!

– Конечно, я не хочу навредить своему любимому жеребцу. С другой стороны, если бы она сопротивлялась случке, я бы не стал ее заставлять. Когда кобыла сопротивляется, это означает, что я неверно выбрал время или что с ней не все в порядке. Но она спокойно приняла его. Ведь так, девочка?

Вульф ласково потрепал шею кобылы.

Мэри с волнением наблюдала, как он мыл кобылу. Разве может нравиться, что у кобылы отняли возможность убежать от жеребца, даже если эта конкретная лошадь стояла так спокойно, как будто несколько минут назад ничего не произошло. Эта сцена растревожила Мэри на глубоком эмоциональном уровне, неподвластном логике, поэтому она чувствовала на сердце тяжесть.

Вульф отвел кобылу в стойло, накормил ее и налил свежей воды. Сидя на корточках, он вымыл под краном руки до локтей. Когда он поднял взгляд, Мэри стояла на том же месте. В ее глазах оставалось беспокойство, даже страх. Вульф выпрямился.